Диалоговый марафон со Стейнаром Брином

Глубокие и тяжелые конфликты, такие, как сейчас на Юго-Востоке Украины, разрывают социальные связи и отношения между людьми, разрушают инфраструктуры, создают серьёзные проблемы для жизнедеятельности. В таких условиях живой полноценный диалог часто затруднителен или совсем невозможен.

Наше время инициировало целую россыпь техник, подходов для миротворчества, но суть их, в конце-концов, одна и та же - людям надо дать возможность и помочь услышать друг друга. Разговаривая друг с другом, прислушиваясь к мнению друг друга, люди смогут вытащить на поверхность все проблемы, мешающие им мирно жить вместе. И если они станут лучше понимать причины своих разногласий, то будет проще находить решения.

Одной из таких хорошо зарекомендовавших себя практик в миротворческом процессе в постконфликтных государствах является “нансеновский диалог”. Это миротворческий инструмент, который используется или для предотвращения (как в Норвегии), или для работы с последствиями конфликта (как на Балканах). Нансеновский диалог предполагает приоритет выслушивания перед сообщением и заявлением. Возможность донести свою личную историю и быть услышанным является в традиции нансеновского диалога базовой для процесса примирения.

Но есть проблема. Нансеновский диалог не проводится в горячей стадии конфликта, так как для живого диалога межу сторонами на этой стадии существуют физические и психологические препятствия. Опыт Nansenskolen (нансеновская сеть организаций, которых сейчас уже двенадцать в бывшей Югославии) показывает, что на его развитие и принятие в сообществах уходят годы. Однако интернет-сообщество способно снять большинство ограничений и доносить диалоговый контекст по сети в считанные часы, так как интернет не имеет временных, пространственных или идеологических ограничений. Такой постоянно поддерживаемый диалоговый процесс стимулирует развитие способностей к строительству мира среди людей, стремящихся выйти из конфликта.

Создание и распространение диалоговых площадок - одна из задач проекта “Донбасский Диалог”. И для того чтобы поддерживать практику диалога на местном уровне, мы организовали одну из таких площадок в Святогорске, куда в качестве тренера пригласили Стейнара Брина — руководителя Академии Нансена в Лиллехаммере (Норвегия).


С 3 — 5 октября в городе Святогорск, на базе отдыха “Полярная Медведица” в рамках проекта состоялся семинар “Диалоги со Стейнаром Брином”.

В диалоговом марафоне приняло участие 70 человек. Это представители международных организаций, местных сообществ, студенты, преподаватели, профильные специалисты, словом те кто заинтересован в разработке и внедрении практик предотвращения и управления конфликтами в Украине. Обсуждали диалог как принцип, как базу выживания, существования и как перспективу отладки жизни людей Донбасса.

Семинар начинался с представления и просмотра фильма “10 Лет После Войны” (Reunion – Ten years after the war) - повествующий о том, как во время начала боевых действий в Косово группа албанских и сербских студентов собирается за круглым столом, чтобы обсудить вопросы и проблемы отношений между албанцами и сербами в развивающемся конфликте. А спустя 10 лет те же участники косовского круглого стола подводят итоги своей жизни в этом конфликте. Дискуссия и обсуждение фильма сформировали контекст семинара на все три дня работы. Обе встречи, показанные в фильме, фасилитировал Стейнар Брин.

На семинаре в Святогорске Стейнар поделился с участниками методикой нансеновского диалога.

Перед семинаром мы собрали формулировки проблемных вопросов: № 1: Стратегии международной помощи Украине в преодолении конфликта на Донбассе; № 2: Проблемы внутренней эмиграции; № 3: Границы диалога; № 4: Семья и война; № 5: Проблемы интерактивного диалога. Приехавшие на трехдневный семинар участники, предварительно разбившись на группы, выработали своё видение и пути решения по каждому из вопросов. Каждая группа выбрала человека для презентации своего видения оппоненту. Оппонент - это другая группа или человек, с которым есть только онлайн канал для общения. Мы сознательно предложили участникам позицию оппонирования как более привычную, рассчитывая на искусство фасилитатора в переводе сторон из оппонирования к диалогу.

В процессе живого общения онлайн, представитель рабочей группы на семинаре рассказывал о результатах групповой работы оппоненту. Оппонент задавал вопросы и высказывал свое мнение по поводу того решения которое он увидел/услышал/понял. Фасилитатор подключался лишь в тех случаях, когда человеческое общение ломалось, т.е. люди переставали понимать друг друга. Оппоненты находились в Киеве, Донецке, Тамбове (Россия) и ещё раз в Донецке.

Другие участники могли наблюдать и участвовать в процессе. Изображение показывалось на экране для всей аудитории семинара, а аудио-система позволяла слышать всех кто общался в онлайне. Радиомикрофоны позволяли выступать с места.

На экране выглядело все крайне просто. В режиме онлайн конференции показывалось одновременно три лица докладчик, оппонент и фасилитатор. которые видели и общались друг с другом.

Экспертная группа платформы предложила четыре направления дискуссии, которые потом превратились в пять интерактивных диалоговых сессий с разными парами участников (в пятом диалоге обсуждались технические вопросы применения методики):

В общем, у нас получилось то, что задумывали: обкатать интерактивный диалог и получить обратную связь от профессиональной среды и участников диалоговых сессий. Следующий шаг - подключение к диалогу второй аудитории, т.е. появление на мониторе ещё одного окна. В отличие от того, что происходило в фильме "10 лет после войны" где стороны встречались, расставались, встречались снова и на это понадобилось много лет, мы пробуем проводить такие встречи с использованием интерактивного оппонирования, как это было на семинаре в Святогорске и с фасилитатором, но находящимся за границами процесса. Естественно, что такой диалог возможен только как часть краудсорсинга, в котором в подготовке диалога участвуют и стороны, и фасилитатор.





Семинар проводился при поддержке Посольства Швейцарской Конфедерации в Украине на базе Платформы “Донбасский Диалог” — регионального онлайнового проекта, учреждённого для обсуждения, выработки и продвижения мирных инициатив, разработки и внедрения интерактивных технологий, ведения диалога между представителями сторон в смертельном конфликте в Украине.

Команда проекта деиндифициировала все персональные данные, которые поступили в её распоряжение от участников семинара в процессе его организации.

Спасибо всем участникам семинара, волонтерам, тренерам и фасилитатору.

Отзывы участников марафона

Участники «Диалогов со Стейнером Брином» разворачивают разговор в интерактиве. Рефлексии участников семинара — это не просто ответы на вопросы Стейнера, это профессиональный анализ сути происходящего, и того что нансеновский диалог и краудсорсинг неплохо себя чувствуют вместе.


Steinar Bryn:
Nansen Center for Peace and Dialog, Senior Advisor, www.peace.no

«Я рад, что вы пригласили меня и то, что нам удалось вместе организовать диалоговый марафон. Это был хороший опыт, как посещения Святогорска, так и проведённого с вами времени. 

Это был непростой уикенд, состоящий из множества различных компонентов: участниками были и ВПЛ, и члены НПО, и местные служащие, и студенты, и жители, и международные наблюдатели. В процессе марафона проводились лекции, диалоговые группы и интерактивный диалог по Skype. У нас были и люди, которые присоединялись к текущему процессу и те, которые покидали, то есть не было постоянной группы на протяжении этих 3 дней тренинга. Таким образом, основным вызовом являлось выстраивание непрерывного процесса с непостоянными/разрозненными группами участников. 

Был выбран фильм Reunion, который вызвал достаточно разную реакцию аудитории. 

Иными словами, разные компоненты «разрывали» мероприятие и группу в разные стороны. Несмотря на это, я думаю, что мы добились успехов. Я думаю, что мы преуспели в сплочении людей — они стали ближе друг к другу в зале. Я думаю, что мы преуспели в выстраивании уважения и любопытства к диалогу. 

С таким смешанным и неопределенным составом участников в отведенное время, я считаю, что мы справились достаточно хорошо, были гибкими и приспособились к ситуации, так, как она изменялась и к группе, участники которой также менялись. 

Мой стиль характерен тем, что я предпочитаю давать мини-лекции, делать так, чтобы люди во мне не нуждались. Я чувствовал, что порой участники брали на себя ответственность и вы, как команда организаторов, всегда были рядом, всегда присутствовали, преданные мероприятию на 100%. Я чувствовал, что каждый из команды вырос как диалоговый работник в течение этих выходных. 

Я также благодарен за присутствие Синте Депондт (Cinta Depondt), представляющую «Pax Christi». Ее присутствие привносило для меня некоторую дополнительную безопасность. Она знает язык и была более чем готова взять на себя ответственность, и откликалась, когда это было необходимо. 

Я был также доволен присутствием Симона Гройтера (Simon Greuter), представителя Швейцарского Посольства. Зачастую доноры рады оказать поддержку при организации таких подобных мероприятий, но тот факт, что представители посольства проехали такой путь и принимали активное участие, показало их заинтересованность к проекту. 

Общая атмосфера в зале была очень конструктивной, большинство участников характеризовались твердой готовностью к участию. Перерыв с экскурсией в храм был приятным антрактом. 

Не имеет смысла сравнивать первоначальные планы с теми, что происходили на самом деле, потому что вызовы в рамках данного мероприятия заключались в адаптации к изменяющимся обстоятельствам, и я считаю, что мы сделали это более чем хорошо; мы сделали это очень хорошо. 

В течение мероприятия участники поняли, что полученный опыт имел положительное влияние, и я чувствую, что могу уверенно сказать, что по крайней мере 80 % участников получили богатый опыт. Это много. Всё было хорошо организовано, без отклонения от главной цели собрания. 

Критический комментарий: иногда было трудно заранее получить точную информацию. Но когда я прибыл, я понял, что и вам не хватало некоторой информации. У вас также были определенные сомнения относительно того, кто сможет приехать и как долго они будут оставаться и смогут ли они вернуться на семинар. 

Мой общий вывод заключается в том, что диалог, безусловно, необходим. Господствующее отрицательное отношение к киевскому правительству было понятным и, возможно, присутствие кого-то, кто смог бы объяснить намерения и мотивы поведения правительства было бы полезным. Расстояние между Востоком и Западом Украины растет, и работа в направлении диалога и примирения необходима для создания единого народа лояльного к своему государству. На сегодня многие жители Востока не чувствуют поддержки от правительства, тем самым усугубляется разрозненность в государстве. 

Я очень ценю возможность работать с Вами и очень рад, что мы смогли организовать ваше участие в семинаре-тренинге в Норвегии. Я надеюсь, что мы сможем найти действенные способы для продолжения сотрудничества.»

Cinta Depondt:
руководитель программы по Восточной Европе и Евразии «ПАКС» (PAX), www.paxforpeace.nl

«В первую очередь хочу поблагодарить Платформу «Донбасский Диалог» за проведенную встречу и за приглашение участвовать в ней. 

Такие встречи, вовлекающие людей с обеих сторон линии фронта, с разных мест и разных позиций, очень важны. Особенно приятно и ценно видеть что не только участники, но и организаторы — с разных сторон. На мой взгляд будущее — за такими инициативами, возникающими на месте, объединяющими людей вокруг общей идеи или дела. Это дает большую надежду.

Я ценю открытость принять меня и других иностранцев / внешних «экспертов» (как Алекс, и Симон как донор). Это было важно для отчетности, прозрачности, а также экспертизы с разных сторон, которая собралась на мероприятии. Единственное замечание в связи с этим: мы все («мы» работающие в области диалога, включая «мы» сами иностранцы) часто забываем, какие есть огромные различия в том, насколько легко и свободно «европейцы» высказывают свою точку зрения обо всем, и насколько сама способность свободно выговариваться может являться пунктом внимания в работе с «местными» людьми в постсоветском обществе — особенно среди уязвимых групп (разница также наблюдалась между ВПЛ и студентами).

Открытость была как сильной, так и слабой стороной встречи. Как уже отмечали и на месте, постоянно меняющийся состав группы сильно влиял на динамику встречи — не обязательно отрицательно, но влиял — заставляя ведущих и организаторов все время адаптироваться к «новой» группе. К счастью, все оказались вполне к этому способны. Радовало искреннее намерение давать всем желающим возможность поучаствовать и получить от встречи как можно больше. В то же время, работа с более постоянной группой позволяла бы достичь больше глубины в процессе. Тут, наверное, не бывает оптимального варианта, и я думаю, что в данных условиях мы получили наилучший возможный общий результат; все участники что-то для себя получили, а многие — многое.

На мой взгляд, организаторы хотели сделать за два дня очень, очень многое: и показ фильма с дискуссией, и передачу опыта фасилитатора с большим стажем (Стейнар), и тестирование диалога на расстоянии, и обсуждение длинного списка тем, и диалог со студентами и с ВПЛ. Энергия была положительная, и мы много работали, и успели попробовать почти всё, и все учились, и было интересно. Тем не мене, на мой взгляд, и двух из этих элементов было бы вполне достаточно для продуктивной, глубокой встречи. Т.е. на последующей встречи я бы, наверное, чуть уменьшила количество разных элементов в программе. 

Экскурсия была для многих (включая меня) хорошим шансом увидеть уникальное место, а для всех — быть в другом окружении и увидеть друг друга в другом свете. Как и Стейнар, я всегда приветствую, когда в программе диалоговой встречи группа вместе делает что-то совершенно другое, кроме как сидеть и говорить. Это, конечно, еще более ценно когда группа более постоянная. 

Маленький неприятный момент лично для меня связан с тем тоном, на котором иногда ведущий обращался к группе, и на котором некоторыми моментами говорилось о ВПЛ. Думаю, нам всем стоит как можно чаще себе напоминать о том, что, хотя роли у нас разные, мы все люди, со своими опасениями и переживаниями, и каждый по-своему — красивый и достоин Божьего света... 

Мне очень понравилось место встречи, окружение и помещение. Это важно. Еще важнее, а также на высшем уровне, было неустанное старание организаторов угодить всем, заботиться о комфорте всех участников, наладить коммуникации насчет завтраков и т.п. Гибкость, умение слушать и принимать всерьез всех, а также воля находить решения, являются главными ингредиентами удачной встречи, и все они присутствовали все».

Alex Azarov:
Associate, MediatEUr, themediateur.eu

«Я уже знаком со Стайнером Брином, но был рад наконец-то посмотреть его фильм про Балканские диалоги и поучаствовать в беседе по поводу тем затронутых в фильме и на тему диалогов в общем. Сам диалог в Святогорске был очень полезен и важен. Во первых, формат дал возможность пообщаться молодым студентам, менее молодым переселенцам и людям заинтересованным проведением диалогов. Во вторых, онлайн-диалог показал, что можно и нужно развивать этот способ общения так как у него много преимуществ. В целом, подтвердилось моё мнение, что крайне важно давать людям возможность конструктивно обмениваться своими версиями ’правды’ и пониманием конфликтных тем».

Ольга Малая
Член Ассоциации Психологов Донбасса, практикующий психолог. 

«Конфликт. Адаптация.

Сегодня, я могу писать, о том, что больше года в моей жизни был тяжелый и трудный период. Он был экстремальный, переходящий в стрессовый. Это время потерь, боли, страха, беспомощности, бессилия, напряжения, усталости, животной ненависти. И процесс адаптации к ненормальной ситуации, под названием военный конфликт, для меня сегодня завершен. Я могу анализировать прожитый этап моей жизни. Определять потери и приобретения, ограничения и возможности.

Я знаю мои способы выживания, мои ресурсы, мои сильные и слабые стороны. Самое сложное — это страх. Его очень много. И еще долгие годы, я буду осторожно и внимательно относиться к местам, где теоретически есть угроза моей жизни. И в такие моменты страх чаще будет выигрывать у любопытства.
Этот прожитый период жизни я не считаю героическим. Честно — это рискованно и глупо подвергать свою жизнь опасности, оставаясь в городе, где обстреливают мирные дома и погибают дети и мирные взрослые, умирают от голода старики и инвалиды. Это вполне осознанный выбор остаться в Донецке. Я смогла выжить и помогать людям. Я считаю, что это мой вклад в приближение мира в моем городе. 

Мне помогали многие люди. Одной с этим не справится. Это поддержка и помощь. Даже точнее это признание меня и моей нужности моей семьей, друзьями, знакомыми и коллегами, клиентами. Я получала психологическую помощь от коллег — постоянные личные терапии, супервизии, интервизорская и балинтовская группы. 

Сейчас в моей жизни новый этап — это межвременье. Уже не война и еще не мир. И моей психике нужно адаптироваться снова. Это сложно.
Перечень вопросов от Снейнара Брина, помог мне структурировать мой личный опыт.

1.Как военный конфликт повлиял на мою жизнь? 

Словари мне помогут в определении понятий.
И вот начну с конфликта, так как это начало.
Конфликт — (от лат. Conflictus- столкнувшийся) определяется в психологии как отсутствие согласия между двумя или более сторонами. .В случае межличностного конфликта под сторонами понимаются лица или группы, а в случае внутриличностного — установки, ценности, идеи одного субъекта.
В данной истории, субъект это я.
В моем случае межличностный конфликт — это группы военных вторглись в мое личное пространство. И я с этим не согласна. Меня как мирного жителя не спросили, а хочу ли я быть участником активных боевых действий.
Внутриличностный конфликт — это отсутствие согласия между моими установками, ценностями, идеями. 

Дальше интересно получается.
Конфли́кт (лат. conflictus — столкнувшийся) — наиболее острый способ разрешения противоречий в интересах, целях, взглядах, возникающих в процессе социального взаимодействия, заключающийся в противодействии участников этого взаимодействия и обычно сопровождающийся негативными эмоциями, выходящий за рамки правил и норм.
Военный конфликт — это экстремальная ситуация, для человека она новая, не знакомая и ненормальная. И нужно адаптироваться к ней, чтобы выжить.
Сторона, имеющая военный арсенал может разрешать противоречия в своих интересах. А я как мирный житель не могу. Тогда у меня единственная возможная стратегия поведения в конфликтной ситуации — приспособление. Когда одна сторона во всём соглашается с другой, и имеет своё мнение, которое не высказывает. Есть угроза потерять жизнь. 

С чем я остаюсь, как мирный житель?
С внутриличностным конфликтом, множественными психологическими кризисами, с психологическим травматическим опытом.
Кризис (от греч. krisis — решение, поворотный пункт, исход) — 1) тяжелое переходное состояние, вызванное болезнью, стрессом, травмой и т. п.; 2) эмоционально значимое событие или радикальное изменение статуса в персональной жизни. Кризисы различаются по длительности и интенсивности кризисного состояния. В психологии встречаются упоминания трех типов: невротические, кризисы развития и травматические.
Психологическая травма или психическая травма или психотравма — вред, нанесённый психическому здоровью человека в результате интенсивного воздействия неблагоприятных факторов среды или остроэмоциональных, стрессовых воздействий на его психику. Часто бывает связана с физической травмой, угрожающей жизни, либо нарушающей ощущение безопасности. Психологические травмы нарушают нормативную организацию психики и могут её вводить в пограничные или клинические состояния. На пограничном уровне могут появляться как временные ощущения дискомфорта, так и устойчивые состояния с наличием измененных образований, которые ослабляют иммунитет, работоспособность и адаптивные способности мышления. Длящиеся травмирования, массированные (катастрофические) травмы, внезапные и острые могут приводить к клиническим состояниям, при которых появившиеся измененные состояния (посттравматический эффект с обоснованием) могут приносить вред здоровью, уход от соблюдения норм социальной жизни человека (социальный престиж, возможность самоутверждения, уважения окружающих и близких людей и т. п.); по интимно-личностным последствиям на биологически и личностно разрушительные, приводящие к психосоматическим заболеваниям, неврозам, реактивным состояниям. Разрушительная сила психической травмы зависит от индивидуальной значимости травмирующего события для человека, степени его психологической защищённости (силы духа) и устойчивости к тем или иным факторам, и жизненных ситуаций. 

Конечно, мой организм принимает решение выживать, используя способ бежать. И я бегу по этапам адаптации.
Адаптация — (лат. adapto — приспособляю) процесс приспособления к изменяющимся условиям внешней среды. направленный на сохранение стабильности организма. В моем случае — это биологическая, физическая, социальная адаптация.
Процесс адаптации состоит из этапов: нарушение стабильности, разрушение старой программы, формирование новой программы.
Неполное прохождение этих трех этапов или застревание на втором этапе означает затрудненную или неполную адаптацию.
Застревание — это остановка в развитии на определенном этапе, своего рода тупик.
Признаки застревания, когда длительное время есть повышенное реагирование на любые нагрузки, ухудшение самочувствия, возобновление старых и появление новых заболеваний, неопределенность, тревога, апатия, пустота. Отсутствие интереса к жизни, познанию мира, стремления к развитию, поиска нового, планов на будущее. Не возможность мечтать.
Застревание может двигаться в двух направлениях:

1. Удается найти интерес к жизни и завершить адаптацию. Помощь другого человека нужна, лучше профессионального психолога.
2. Застой, постепенное ухудшение упадок, эмоционального и психического состояния, ПТСР.

И в итоге вот, что получилось:

• Сейчас я живу в съемной квартире. Моя квартира пострадала. Дом для меня не является безопасным местом.
• Система ценностей разрушена. У меня появилась новая — одна ценность, я сама.
• Работая с клиентами и выживая в военном конфликте я встретилась с моей болью, беспомощностью, бессилием, выученной беспомощностью, ограничениями.
• Я встретилась с моей животной ненавистью. Я, как хищница, готова защищать себя и свою семью, я готова умереть, и я готова убивать. Это трудный и длительный процесс. Эмоционально сильный и сложно контролируемый. Это реакция на врага. Так как в моей ситуации реального врага нет. Не понятно кого защищают, от кого, за что воюют. Мне нужно было искать врага внутри себя. И он нашелся — это мои физические ограничения. Сложная работа по принятию ограничений и нахождения возможностей и нужного для меня.
• Затронут экзистенциальный уровень, самый глубинный — угроза жизни, страх потерять жизнь. Самое страшное для меня — это то, что тело мое будет холодным, не нужным, мертвым. Не сможет дышать, есть. Нарушение моих базовых потребностей. Изменение моего мировозрения и жизненной философии.
• Социальный статус — кто я? Сегодня я живу в Донецке. У меня паспорт гражданки Украины. Мои конституционные права жестко и грубо нарушены. Мои права человека — нарушены. Я продолжаю платить налоги, в том числе и налог на войну.

2. Какие причины позволили начать военный конфликт?

• Разные языковые и культурные традиции на территории одной страны.
• Отсутствие общих национальных культурных традиций, в единой стране.
• Низкая политическая культура в стране.
• Отсутствие зрелой политической системы.
• Политическая пропаганда:

1. Распространение слухов о запрещении русского языка, как второго государственного для Донбасса;
2. Ложное обещание людям возврата СССР.

3. Что я могу сделать сегодня для сплочения разных этнических групп в стране?

• Я могу участвовать в диалогах, которые проводят общественные организации. Диалог — это способ строить отношения, чтобы понимать друг друга.
• Я могу рассказывать о влиянии пропаганды.
• В личном общении и переписке на вопросы заданные на украинском языке, я отвечаю на украинском.
• Я начну изучать украинскую историю. Как появился такой народ. Какие этнические группы в него входят. Как они живут. Какая их точка зрения».

Сергей Пархоменко
Уполномоченный по делам территориальной общины петровского района города Донецка

«Да диалог интересен, но присутствует не завершённость процесса. Зал и группу людей воспринимал как одно целое».

Наталья Пальчик
Руководитель общественной организации «Линия согласия»

«Спасибо огромное организаторам за возможность поучаствовать в семинаре, прикоснуться к вашему проекту „Донбасский Диалог“, приобрести опыт участвуя в интерактивном диалоге, за место где проходил семинар, за организацию приезда мистера Брина и за возможность с ним познакомиться и пообщаться в живую. Благодарю».

Вера Гришина
Независимый консультант по правовым и экономическим вопросам, Российская федерация

«У меня остались смутные чувства по поводу оппонирования, но в то же время я чувствую как многое изменилось в моем восприятии, поэтому думаю, что изменилось (сдвинулось) что-то и для других. В любом случае спасибо огромное за полученный опыт и возможность его получить!:-)».

Штаба Валерий
Технический директор платформы «Донбасский Диалог»

«Смысл и содержание — ресурс для краудсорсинга. Чем больше диалогов, тем ближе мы к пониманию того, что происходит в реальности.
В текстовой переписке проще обсуждать конкретные проблемы/задачи, чем вести диалог. Когда мысль приобретает форму текста, часто теряется существенная часть информации (говорят 70%), а иногда и суть: «О чем/для чего/зачем он написал? Что он имел в виду? На что намекает?». Получается, что текстовый обмен имеет границы применения. Эти ограничения, с одной стороны, создают новые значения, чтобы додумать и выйти в новое поле смыслов, а с другой стороны, могут посеять сомнения в рыхлую почву конфликта и разрушить конструктивный процесс взаимного осмысления и осознания.
Культурную разницу, объем знаний по теме, умение держаться в рамках и прочие трудности «на границе этоса и пафоса» проще решить в живом диалоге с собеседником, если есть время, место и желание. Живой процесс общения в диалоговом режиме помогает вернуть на место утерянные в тексте смыслы, сделать результат обсуждения богаче, картинку ясной, а работу крауда полноценной.
Использование методики Нансена выглядит перспективным для решения проблем конфликтного взаимодействия. Метод позволяет выстраивать диалог. Механизм метода в том, чтобы создать плотную смысловую структуру в которой тормозится конфронтация сторон, проясняются новые смыслы и растворяясь находят место старые. Оказалось, что технические трудности для и во время онлайн диалога становятся дополнительным условием которое объединяет стороны, чтобы слышать друг друга. Возможность наблюдать себя на экране и фасилитатора создают условия для самокоррекции поведения участников. Помехи, обрывы связи, искажения, задержки звука требуют говорить так, чтобы это было понятно другому. Т. е. технические трудности дополнительно оттягивают часть энергии конфликта на себя и, главное, дают безопасную паузу для осмысления.
На диалоговом марафоне со Стейнаром мы попробовали включить все это. Группы вырабатывали решения по актуальным темам, готовили презентации, а докладчики с оппонентами пытались понять друг друга и разобраться в содержании. В результате, в трех из пяти докладов, предыдущая тестовая проработка в интерактивном диалоге обогащалась новым смыслом. Зрители в зале сопереживали и наблюдали, будто через замочную скважину, за тем как участники вовлекались в процесс.
Но ситуация получилась не симметричная. С одной стороны зал и группа людей которые прорабатывали материал. С другой стороны один человек (правда был ещё кот:) ) у которого была обозначена лишь тема обсуждения.
Незавершенность диалога вызывает желание его продолжить.
Поэтому мы готовим следующий шаг. В течении следующего месяца мы попытаемся организовать взаимодействие уже между двумя площадками в Донецке и Святогорске».